У БЕРЕГОВ ЛУНЫ (новый рассказ)
Прямо передо мной сидел важный индеец в шикарном головном уборе. Шикарном для гуся, я имею в виду. Или кто у них там летает взад-вперед в пору миграций? Множество красивых перьев почти скрывали лицо мужчины, но было видно, что он в летах. И он был так похож на индейца, что у меня почти и сомнений-то не осталось, что он ненастоящий индеец. Югослав, наверное, подумал я. Мужчина кашлянул смущенно, и сказал по-сербски.
- Значит, так, - сказал он.
- У тебя за плечом сидят два волка, - сказал он.
- Какие, Гойко Митич и Иосиф Броз Тито? - сказал я.
- Они ведут свою вечную борьбу, - сказал он, не обращая на меня внимания.
- Один волк есть глупость, алчность, высокомерие, ненависть, - сказал он.
- Другой есть добро, терпение, любовь, внимание, - сказал он.
- Какой же из них побеждает, - сказал он.
- Ну, я полагаю... - стал было отвечать я.
- А тот, - сказал он.
- Которого ты кормишь, - сказал он.
Замолчал. Наклонился вперед, к огню. Взял уголек и прикурил от него трубку. Я смотрел, как искры от уголька бросились врассыпную в звездное небо. Было во всем этом что-то от уходящей в преисподню мексиканской ночи, что вот-вот заляжет на дно ущелья, уступив дню, беспощадному солнцу, и дикой жаре. Индеец посмотрел на меня внимательно, и сказал:
- Так которого ты кормишь? - сказал он.
- Почему ты говоришь уже не по-србски, бртушка, - сказал я( Collapse )
- Значит, так, - сказал он.
- У тебя за плечом сидят два волка, - сказал он.
- Какие, Гойко Митич и Иосиф Броз Тито? - сказал я.
- Они ведут свою вечную борьбу, - сказал он, не обращая на меня внимания.
- Один волк есть глупость, алчность, высокомерие, ненависть, - сказал он.
- Другой есть добро, терпение, любовь, внимание, - сказал он.
- Какой же из них побеждает, - сказал он.
- Ну, я полагаю... - стал было отвечать я.
- А тот, - сказал он.
- Которого ты кормишь, - сказал он.
Замолчал. Наклонился вперед, к огню. Взял уголек и прикурил от него трубку. Я смотрел, как искры от уголька бросились врассыпную в звездное небо. Было во всем этом что-то от уходящей в преисподню мексиканской ночи, что вот-вот заляжет на дно ущелья, уступив дню, беспощадному солнцу, и дикой жаре. Индеец посмотрел на меня внимательно, и сказал:
- Так которого ты кормишь? - сказал он.
- Почему ты говоришь уже не по-србски, бртушка, - сказал я( Collapse )
